Эльвира Жаричева
1937 года рождения
Заслуженный пенсионер отрасли,
статус ликвидатора не имеет

Страшные и неожиданные события для нас простых людей произошли в апреле 1986 года на Чернобыльской атомной электростанции. Мир вздрогнул. Несведущему человеку в атомной энергетике это событие не было понятно, до какой степени опасно и далеко идущими последствиями отразится этот взрыв на всем окружающем нас мире. Сокрушительная мощь атома вырвалась из-под контроля. Взорвалась, разрушила гнездо реактора, обожгла и расплавила свое гнездо. Эта неуправляемая мощь задышала в окружающую среду, поражая своим страшным дыханием все живое и растительное. Не выдерживал металл, отказывая служить людям.

Особенно страшно и жутко это сообщение подействовало на людей, причастных к работе на атомных станциях, ибо мы представляли весь ужас этого события и его последствия для людей соседних областей, в чью сторону была направлена роза ветров. Люди покинули умирающий город Припять, время пошло дальше, а люди, судя по статистике медицинских показаний, стали расплачиваться за допущенные ошибки своим здоровьем.

В больницу Москвы поступила первая партия пострадавших с разной степенью поражения. Нас, группу работников Кольской атомной станции, отправили ухаживать за пострадавшими на ЧАЭС и убирать палаты. Кроме нас были несколько человек со Смоленской АЭС. Рядом с прекрасным зданием больницы, полностью отвечающим своему назначению, располагалась воинская часть химзащиты наши помощники, которые выполняли самую тяжелую и грязную внешнюю работу. Молодые ребята, глядя на них материнскими глазами, мы понимали, что рано или поздно они тоже расплатятся своим драгоценным здоровьем.

Нас по одному человеку распределили по этажам. Началась работа: мыли столики, полочки в ванной и туалет. После палат мыли длинный коридор. Однажды я обратила внимание на частую смену влажного коврика перед каждой дверью в палату. Оказывается, при поступлении и распределении больных по палатам произошло общее заражение территории больницы. Перед входом в здание больницы был вырублен асфальт и бордюры, на которых сидели поступающие больные. Они ждали, когда персонал больницы решит, кого и куда расположить, судя по степени состояния и самочувствия ребят. Был теплый солнечный июньский полдень, когда они поступили. Персонал был не в курсе, с каким диагнозом и откуда поступила группа больных. Естественно, ничего не подозревая, сестры в одних белых халатиках принимали и располагали больных по этажам и палатам. Позднее персоналу сообщили, с какого рода больными он имеет дело и рекомендации как их лечить. Вскоре персонал понял и ощутил на своем здоровье влияние этих живых источников. Сестры, ухаживающие за больными, стали жаловаться на общее состояние: боль в животе, диарею, боль в коленных суставах. Не понимая в чем дело, они пытались лечиться традиционными способами, но мы-то понимали, что происходит. При постоянной уборке мы требовали стиральный порошок, а завхоз, не понимая с каким видом грязи, мы имеем дело, ворчала и не давала нужное количество порошка. Пришлось идти к главврачу, и вопрос был решен.

К больным стали приходить жены, родственники, но никого не пускали. Нам пришлось передавать от них передачи фрукты, шоколад, а от больных передавали паспорта, письма, которые при выходе из больницы через дозиметрический контроль зашкаливали. И это несмотря на предварительную санитарную обработку.

Потом мы узнали новости с верхнего этажа. На 9 этаже в палатах стояла специальная аппаратура для лечения больных с такого рода диагнозом. Мы узнали о смерти тяжелобольных ребят. Вид их был ужасен. Они были покрыты сплошь незаживающими язвами. Они погибали. Умерших пожарных помещали в полиэтиленовые мешки. Уложив в гробы, дополнительно перемещали в ящики. Хоронили в глубоких могилах, закрытых бетонными плитами, вместо фамилии — номер. 1986 год. Номер… Радиация…

В самом начале работы я обратила внимание на женщину с восточной внешностью. Она была беременна. Часто замечала ее в коридоре у окна. Однажды подошла к ней, спросив, зачем она в этом отделении, почему не покинула это здание больницы. В ответ я услышала, что женщина находится под присмотром врачей и за это ей обещали квартиру в Москве. Мне стало ясно, что врачи ведут наблюдения за беременной с целью выяснения воздействия радиации на развитие плода. Стало жаль ее. Рассказала о вредном влиянии радиации на ее здоровье и, тем более, на развитие плода. По поводу квартиры посоветовала не обольщаться, так просто квартиры в Москве не дают.

У нас у всех на грудном кармане были кассеты дозиметрического контроля, которые нам выдали на КАЭС перед отъездом. По окончании рабочего дня мы выходили через рамки дозиметрического контроля и видели показания прибора. Они зашкаливали…