Юрий Степанович Шершунов, ветеран Ростовской АЭС.
Работал в составе УС-605 руководителем службы радиационной безопасности 13-14 районов, дезактивация ВСРО, кровли машинного зала блока № 4.
Имеет награды:
• Юбилейная медаль «50 лет атомной энергетике России»;
• Правительственная награда Медаль «За спасение погибавших»;
• Памятный знак МЧС «Участнику ЛПА на ЧАЭС. 25 лет»;
• Почетные грамоты Припятского горкома компартии Украины.
• Почетная грамота организации «Союз-Чернобыль России» 2015г.
В 1987 году я был откомандирован на Чернобыль по приказу Министерства среднего машиностроения в УС-605.
Первое назначение — инженер 1-й категории службы дозконтроля. Через короткое время был назначен начальником службы дозконтроля 13-го района, в дальнейшем 13-му району был передан 14 район. Основные работы на тот момент были сконцентрированы на подготовку пуска третьего энергоблока. Для этого ускоренными темпами велись работы по восстановлению технологических схем оборудования блока № 3 и здания ВСРО (вспомогательные системы реакторного оборудования) блоков № 3 и № 4, также велась дезактивация деаэраторной этажерки и кровли машзала 4-го блока, ремонтная покраска кровли саркофага «Объект укрытие» и другие текущие работы.
Каждый день ставил новые задачи — они выполнялись, по другому и не могло быть. Коллектив был сформирован из командированных со всех предприятий Минсредмаша, секретность «географии» предприятий трещала по швам. Уровень подготовки дозиметристов был высокий, многие на своих предприятиях, связанных с топливным циклом, прошли школу работы в жёстких условиях. Рабочее место оперативников службы дозконтроля располагалось в относительно «чистом» для тех условий месте — ХЖТО (хранилище жидких и твёрдых радиоактивных отходов), к этому относились с юмором. Организационно работа строилась с целью обеспечить дозконтроль в районах таким образом, чтобы смены по 800-1000 человек допускались и контролировались чётко, без задержки и без превышения установленных дозовых нагрузок. Время работы в понимании «смена» не имело значения, в первую очередь, это было обследование всех объектов, подлежащих дезактивации и восстановлению с выдачей картограмм источников излучения, на основании этого — выдача рекомендаций строителям, допуск к месту работы при жёстком контроле их выполнения. Бывало так, что приходилось за шиворот с места проведения работ выводить тех, кто не понимал, почему дают конкретное время на выполнение работы. Можно отметить, что задача " не допустить превышения" была решена, не было допущено ни одной аварийной ситуации, связанной с превышением разрешённых дозовых нагрузок.
Отдельно мне было поручено обеспечить работу переданной в подчинение группы радиационной разведки, работавшей со специалистами НИИ им.Курчатова. Их основной задачей являлся контроль за поведением и прогнозированием разрушенного реактора. В ходе работ по распоряжению Штаба правительственной комиссии была поставлена задача проложить маршрут прохождения робототехники для осмотра подреакторного пространства. Для этих работ было дано разрешение на работу из дозы 25 БЭР. Предпринималось две попытки прокладки маршрута. Первая организационно была сорвана не по вине исполнителей. Вторую попытку из-за отсутствия ранее допущенных к работе лиц, я разрабатывал и проводил самостоятельно. Так как проложить маршрут не получилось, я назвал это прогулкой за впечатлениями. Предварительно намеченные варианты прохода по планам помещений рассыпались, когда, стоя в очередном помещении, понимаешь, что потолок над головой должен быть на высоте 11,5 метра, а не на расстоянии вытянутой руки. И так практически везде по ходу движения. Бетонное безмолвие слегка волнистое, местами ровное и как бы стекающее, и в тоже время без движения, — везде, куда не посветишь. Запомнился и зал ГЦНов в самом начале маршрута — торчащие макушки колпаков из бетонного озера на разной высоте; чем дальше по залу — тем сильнее погруженные в бетон, и лампа накаливания обыкновенная, потемневшая от гамма-излучения на простом проводе, продолжавшая светить одна на весь зал. Полученная доза оказалась меньше, чем предполагалось, но и её пришлось оставить только в памяти, т.к. по основному месту работы были бы ограничения. Через три месяца закончилась командировка — я вернулся к выполнению служебных обязанностей на реакторный завод БН-350. С ноября 1988 года работал на Ростовской АЭС начальником отдела ОТ и РБ.