Июл
22
К 60-летию Нововоронежской АЭС
ВВЭР-440
Технология установки, в частности, оборудование и операции, связанные с присутствием при эксплуатации реактора борной кислоты в I контуре и необходимостью изменения ее концентрации по заданному алгоритму, также были отработаны нами на блоке № 2. Таким образом, блоки — погодки № 3 и № 4 технически мало чем отличались от блока № 2, разве что ликвидацией двух явно лишних циркуляционных петель (здесь их осталось 6). Даже количество приводов СУЗ, тоже избыточное, из-за инертности изготовителя верхнего блока не удалось уменьшить. Их было 73 штуки, а на последующих блоках это число было уменьшено до 37. Серьезным отличием реактора В- 440 от предыдущих аппаратов было отсутствие аустенитной наплавки на внутренней поверхности корпуса. Это потребовало очень серьезных изменений и последующей отработки водно-химического режима I контура. Но вернусь к моему прямому назначению. Я обычно сам писал программу и составлял графики физических измерений в период пуска так, чтобы затраты времени (астрономического) были минимальными за счет совмещения измерений с технологическими и другими испытаниями и логичного перехода на энергетические уровни мощности и предусмотренные на них испытания установки. Реактор 3 блока был головным в серии “четырехсотсороковых”, и результаты измерений очень ждали программисты и расчетчики активных зон в как можно большем объеме. Тем не менее, программа была очень компактной и была рассчитана на 12 календарных дней. Проводить ее нам с Геннадием Яковлевичем Андриановым, Николаем Семеновичем Савельевым и другими самоотверженно, квалифицированно и творчески помогали физики НВАЭС Валерий Григорьевич Старцев, Станислав Федорович Гайворонский, Юрий Александрович Борисов, Михаил Иванович Мирошниченко и другие. Все шло гладко и по плану. На третьем блоке мы получили огромный экспериментальный материал, измерили температурный коэффициент реактивности в широком диапазоне значений температуры, несколькими способами при разных значениях мощности, измерили коэффициент реактивности по температуре топлива, коэффициенты реактивности по концентрации бора при разных значениях температуры и в широком диапазоне значений концентрации, компенсирующую способность различных сочетаний органов регулирования в широком диапазоне значений температуры. Блок № 3 был пущен в 1971 г., а уже через год предстоял пуск блока № 4 . Научным руководителем был назначен Владимир Александрович Осташенко, а я его заместителем.
БЩУ-4- Артём Николаевич Григорьянц –председатель Государственной приёмочной комиссии, начальник смены Виктор Павлович Никитин и Александр Николаевич Камышан (крайний слева) .
Я работал к этому времени с Осташенко в одном подразделении уже около 12 лет, ездил с ним в командировки, в том числе длительные, мы вместе участвовали в пуске первого блока НВАЭС и АЭС “Райнсберг” и были в прекрасных, товарищеских, даже, скорее, дружеских, отношениях. Володя был выпускником физфака МГУ, образованным физиком, в нашем секторе специализировавшимся на анализе нестационарных режимов от просто переходных до аварийных. Это один из самых сложных аспектов изучения сложных многопараметрических установок. Володя в последнее время руководил соответствующей лабораторией. Он и его сотрудники сделали очень много для выполнения качественных проектов ВВЭР, в частности, ВВЭР- 440 и ВВЭР- 1000. Осташенко генерировал идеи непрерывно и всегда удивлялся, когда сотрудники обращались к нему с вопросом, “что им делать дальше?”. “Да как это можно спрашивать, когда вопросов и проблем на целый институт!”. Спорщиком Володя был отчаянным, но спор с ним всегда обогащал его противника, открывая новые грани проблемы. Это был почти образцовый пуск.
Первый миллионник.
Штаб по пуску 5-го блока: на переднем плане крайний справа- академик Анатолий Петрович Александров, крайний слева- заместитель министра энергетики Федор Яковлевич Овчинников, стоит директор НВАЭС Виталий Константинович Седов, крайний слева – главный инженер НВАЭС Николай Александрович Исаков
В начале 1980 г. в Нововоронеже высадился очень впечатляющий и по количеству и по качеству десант курчатовцев. Туда были брошены наши лучшие силы. Не говоря о “стариках”, молодые ребята очень быстро на практике осваивали известное по проектным материалам оборудование и схемы, и в смысле профессиональной подготовленности команды никаких сомнений не возникало. Ответственным руководителем пуска был Виктор Алексеевич Сидоренко, его заместителем – Всеволод Александрович Вознесенский. За энергетический пуск отвечал Андрей Сергеевич Духовенский, за физический пуск и физические измерения А. Н. Камышан, то есть я. К концу апреля после устранения всех замеченных недочетов, мы начали операции, предшествовавшие физическому пуску, предварительно предупредив сотрудников, что майские праздники они проведут в Нововоронеже. 30 апреля было достигнуто критическое состояние активной зоны. После того, как стихли традиционные аплодисменты, присутствовавший на БЩУ начальник Главатомнадзора (тогда он входил в состав Минсредмаша) Н. И. Козлов спокойно сказал: “Проведение экспериментов в праздничные дни запрещаю”. Мы пытались уговорить его, мотивируя моральным состоянием наших сотрудников, лишенных общения с семьями, но Козлов был непреклонен. После праздников, которые мы дружно и весело отметили в Нововоронеже, эксперименты по программе физического пуска возобновились. Все измерения проводились точно по программе, в пределах планового временного графика, результаты не вызывали никаких сомнений, кроме того, что во всех состояниях критические значения концентрации борной кислоты заметно расходились с расчетными значениями и к тому же были не очень устойчивы. У меня еще свежи были воспоминания о пуске блоков “Норда”, где немецкие инженеры — химики и лаборантки блестяще справились с этой задачей, поэтому в этом направлении я использовал все свои возможности силового давления на эксплуатационный персонал. Лаборантки титровали раствор многократно, на демонстрацию звали меня — ничего не помогало; тогда на блок пригласили начальника аналитической лаборатории Людмилу Юрьевну Белышеву, оказавшуюся очаровательной женщиной и прекрасным специалистом. За сутки она нашла объяснение нашим неприятностям. Нормальный раствор щелочи, использовавшийся при титровании, долго хранился в стеклянной таре. В результате часть кремния из стекла перешла в раствор, и там появилась кремниевая кислота, частично нейтрализовавшая щелочь и изменившая ее паспортные характеристики. Результаты титрования были пересчитаны, цифры встали на место, конфликт был улажен. 20 февраля 1981 г. реактор пятого блока НВАЭС достиг проектной мощности.
Центральный зал пятого блока.
Работа А. Н. Камышана была связана с экспериментальным определением нейтронно-физических характеристик активных зон ВВЭР на критических стендах и действующих АЭС. Он в качестве заместителя научного руководителя по физическому пуску реакторной установки, а затем и научного руководителя пуска энергоблока участвовал в пусках двенадцати АЭС в России и за рубежом.
Мы предложили вашему внимания сокращенную версию воспоминаний Александра Николаевича Камышана, а если вы хотите ознакомиться с полной версией воспоминаний, вы найдёте её в книге Сидоренко В.А. “История атомной энергетики Советского Союза и России”
Выражаем благодарность Кравченкову Сергею Юрьевичу за предоставленные фотоматериалы по А. Н. Камышану.
Материал подготовил ветеран РТЦ-1
Михаил Полуэктов
Выставка-память называлась «Я пришел дать вам волю». Она приурочена к 95-летию со дня рождения Василия Макаровича Шукшина.
